ПОЛЕТ
В комнате было слегка прохладно для обнаженной кожи. Чувство беззащитности обострялось несколько неудобным распластанным положением. Промелькнула легкая тревожность: “Все ли будет как всегда?”, – но тут же отступила перед первым прикосновением к груди теплых, но еще сухих губ.
Чуть дрогнуло сердце, а может быть кожа. Еще поцелуй, чуть выше, слегка сбился ритм дыхания. Губы скользнули к шее, запульсировала жилка, обдало теплом его уже разгоряченного тела, как легким тепловым занавесом отделившим ее от прохлады. Где-то очень чувствительно коснулись его пальцы. В несколько воздушных касаний они вызвали россыпь импульсов, вынудив ее задержать дыхание, а затем его уже с шумом перевести. Импульсы повторились, но уже по другим чувствительным точкам кожи. Слегка мешала повязка на глазах, чтобы поймать его следующее движение, но, перебивая неудобства, возникло желание обнять и прижать его к себе. Потянув в нетерпении руками, она вновь ощутила чуть забытую после первых прикосновений несвободу.
Невозможность заставила ее расслабиться, и тут же его уста перехватили дыхание. Первая волна жара внезапно пробежала по ней. Только четче обозначился холод в ступнях, перехваченных легким шарфом. Но их сразу заботливо прикрыли теплым одеялом. Едва переведя дух, она уже ощутила его влажные губы с другой стороны шеи. Первым робким звуком весенней свирели пробуждающегося желания откликнулась ее орхидея на слабое прикосновение пальцев. А губы уже жадно искали чего-то чувствительного на шее, известного только им. И нашли. Сразу обдало кипятком, запульсировала кровь, с мучительным стоном дернулась голова, напряглось тело, а он уже накрыл и прижал ее собой. Острое желание обнять, прижать сильнее полностью ей овладело. Запах его разгоряченного тела, привычный и желанный, всю заполнил ее. И уже непрерывным колокольчиком заливалось желание цветка. Про прохладу она забыла. Даже вечно мерзнущим ногам стало жарко, и она нетерпеливо ими подвигала. Он легко нашел и открыл их. И тут же его руки нежно коснулись ее лепестков и прошлись по ним, уже слегка раздвинувшимся легким, будто чем-то смазанным скользящим движением… раз, другой, третий…
Напряглись мышцы живота, распрямились, отвердевая, лепестки, приоткрывая врата рая, заострился носик. Застонало, затомилось, зазвало внизу. Что-то смертельно желанное сделало круг по вратам, вызвав первое сотрясение. Еще круг, чуть глубже. Уже где-то заклокотал внизу все понимающий и на все откликающийся нектар. Чудным хрустальным звоном, серебряными колокольчиками ответила ему душа, моля о продолжении. Нежными переборами по неведомым струнам ответили ей руки. Вновь скользнули по лепесткам губы, поиграв шаловливо с носиком. Явственно ощутился поток энергии, водоворотом закружившийся вокруг розочки. Как-то резко потеплело около нее. И первая волна сжатия мышц медленно, но неотвратимо, словно сердечное рукопожатие ухватила пальчик. Стон был только слабым откликом на то, что ощутила она. Плавное движение вдоль всего лона был как медленный прилив морского прибоя на иссущенный зноем берег. Давно уже пересохли губы. Моталась в противоречивом поиске наслаждений и покоя голова. И вновь волна прибоя покатилась на берег, захватывая новый его участок. Вновь медленная волна наслаждения освежила ее душу. Поплыла розовая пелена перед закрытыми глазами. Волны накатывались одна за другой, неторопливо, но постоянно, погружая тело, мысли, душу в бездонную глубину ощущений. Волны чуть ускорились, дрожь пробежала по мышцам.
Острый укол внутри потряс и перебросил ее на более высокий уровень. Вслед за этим мощная волна сжатия сдавила все внутри. Ярким алым пятном вспыхнул свет. Непрерывной дрожью, как струна, зазвенело тело. Билось в висках. Длилось это вечность или мгновение, она уже не поняла. Новый толчок буквально подбросил ее вверх. Вслед за дрожью тела запульсировал розово-ало-багровый свет. Закрытые повязкой глаза не давали возможность сориентироваться, отделить явь от ощущений. Все вокруг превратилось в мощный, все сметающий, все заполняющий вихревой поток света и она сама была маленькой частицей этого света. В этой турбулентности только связанные руки и ноги удерживали ее от головокружительных фигур. Руки и ноги дергали ремни, она мучительно старалась их порвать, чтобы сжаться в комочек, устремиться вслед за этим потоком, освободиться от этой сладко-мучительной дрожи. Звенящая тишина заложила уши, яркий багровый свет надвинулся на нее, когда ее душа, отделившись от тела, сорвалась и устремилась вверх в каком-то немыслимом взлете, все тело замерло, затем невероятным напряжением, неведомо откуда взявшихся сил, она свела растянутые руки и ноги, стягивая ремни и, ломая, державшие их стойки, и повернувшись на бок, замерла в небытии...

... Что-то неуловимо невесомое, освежающее и будоражащее, как воздух от крыльев, пролетевшей мимо бабочки, позвало ее из забытье. Зов повторился нежным прикосновением. Выходить из этого мира покоя и блаженства не хотелось, но уже не было сил сопротивляться этому настойчивому призыву. Лепестков коснулся ласковый поцелуй. Слабой искрой отозвался он по всему телу. Поцелуй повторился и легкое движение язычка прошлось по их краям. Еле слышный стон был последним ее сопротивлением. Тело как-то само собой вернулось на спину и снова все обрело несвободу. Скользящее движение по розоватым краям раскачивало, будоражило, возвращало силы и желание, казалось полностью покинувшие ее. Сознание медленно возвращалось, но из-за повязки по-прежнему в глазах было темно. Движение слегка углубилось. Тем же невесомым скользящим движением оно прошлось по внутренним краям. Медленное, старательно замедленное оно напоминало, сквозь еще приглущенную боль о том, что было, и звало к новым наслаждениям. И вся душа ее, все ее прекрасное тело потянулось к этому счастью, к этому новому зову. Вслед за круговым движеним она повторила его неуверенным движением тела и более твердым внутри себя.
Синхронность принесла ей новую грань наслаждения, ей захотелось ввести это движение в себя. Лепестки уже снова начали твердеть. Вновь она ощутила поток энергии скользящий вокруг розочки, еще совсем слабая, скорее как намек, прошла волна сжатия. Вдруг она ощутила что-то новое, какое-то еле слышное, но очень быстрое колебание. Оно нерезким холодом коснулось носика, сразу отозвавшимся пронзившим ее импульсом. Оно прошлось по краям розочки, легко вошло во внутрь уже раскрывшим зовущим в свои объятия лепесткам. Оно не несло боли и услаждало. Оно участилось, взвихрило энергию вокруг розочки, подняло ее вверх и закружило. Частота колебаний нарастала. Несколько волн сжатий, ощутимо сотрясая ее, слегка замутнили ее сознание. Она расслаблено откинулась, прислушиваясь к себе как бы со стороны. Она ли это плывет по волнам наслаждений или кто-то другой? Ее ли сотрясают волны оргазма или кто другой, похожий на нее проходит через эти сладкие муки рая.
К усиливающейся частоте колебаний прибавились продольные движения, они перенесли точку наслаждения ближе к пояснице, добавив к чувствам какую-то ранее не хватавшую объемность, словно по крайней мере половина ее тела непосредственно ощущала эти ласки.Некоторая притупленность восприятия еще сохранялась, однако вся ее душа уже алкала его, все тело ее уже горело новым огнем желания. И пожар разгорался нешуточный.
Тело уже непрестанно сотрясало. Волны сжатия с какой-то непонятной периодичностью сжимали все внутри, как будто молили: "Еще!".Мучительно захотелось его.Его - невыразимого по запаху, по вкусу, по форме. И словно услышав ее, он коснулся ее губ. Она жадно его поцеловала, втянула в себя. Задохнулась от его полноты, его гибкости, своей любви к нему. Колебания усилились до максимума. Это уже превышало ее силы, ее сопротивляемость этому неутомимому насилию. Тело выгибалось в какие-то немыслимые фигуры. Сознание почти выключилось. Только слепящие вспышки света, только мучительно-сладкие боли. "Мамочка..., - где-то звенело в голове, - мамочка...". Словно услышав ее муки, какой-то ангел коснулся ее клитера и втянув в себя быстро начал с ним играть. Этот последний удар сломал ее, и с душераздирающим криком она провалилась в безмолвие...

ulia 14-09-2009 - 17:07

Получить код этого сета